"Dancing Times" by Julie Kavanagh
Танцовщик: купюры
В сентябре 2011 года ко мне обратилась голландская режиссёр-документалист Алёна ван дер Хорст, прочитавшая большую статью о Сергее Полунине, написанную мною. Она считала, что история украинского танцовщика, отягощённого феноменальным талантом, может стать основой для трогательного фильма. Я знала о существовании огромного архивного материала у Галины Полуниной, матери Сергея, поскольку она фотографировала и снимала все ключевые моменты его детства; я знала также, что в руках Ван дер Хорст он будет в целости и сохранности, поскольку она является наполовину русской и делает поэтические, человечные документальные фильмы, получившие не одну награду. Тем не менее мне казалось неправильным делать фильм о Полунине, в котором не содержалось бы портреты танцовщика - уникального классического танцовщика, каждый шаг которого может рассматриваться как оттиск балетного совершенства. Для этого был необходим глаз специалиста и я написала Алёне, что я замужем за создателем фильмов о танце Россом МакГиббоном и что мы решили заняться этим сами. ("Сделала бы то же самое на Вашем месте"). Работая над творческимпрофилем Ральфа Файянса, я познакомилась с продюсером "Кориолана" Габрэлей Тана и мы стали друзьями; Габи знала балет, понимала значение Полунина и обещала воплотить в жизнь нашу идею о документельном фильме. Через три месяца мы полетели втроём в сибирский город Новосибирск, где выступал Сергей, чтобы обсудить расписание съёмок.
Тогда у него был контракт с балетом театра Станиславского в Москве, чьим директором являлся харизматичный русский тансовщик Игорь Зеленский, бывший также директором Новосибирской балетной труппы, а теперь - ответсвенным за мюнхенский Баварский государственный балет, где Полунин "постоянный гость". После его драмтического разрыва с Королевским балетом, когда другие главные труппы отказались подписывать с ним контракты с танцовщиком, который тогда считался постоянным правонарушителем, Зеленский пришёл ему на помощь. "После моего ухода все двери начали передо мной захлопываться", - сказал Сергей. "Люди начали от меня отворачиваться. Игорь действительно помог мне выйти из этой темноты". Зеленский, чьё лицо Сергей вытатуировал в качестве благодарности на своём плече, стал фигурой отца/брата/ментора, а его жена и дети - московской семьёй танцовщика. Со своим европейским соверщенством в соединении с русским махизмом и дикой стороной собственного характера Зеленский превратился в наглядную ролевую модель, внушающую своему протеже важность самодисциплины. Вскоре их отношения переросли в симбиоз, в котором Зеленский создавал для Полунина репертуар, состоящий из балетов Кеннета МакМиллана и Фредерика Эштона, а присутствие молодого динамичного танцовщика привносило блеск и возбуждение в театр им. Станисалавского. В Новосибирске Зеленскому удавалось побуждать Сергея танцевать - также и за большие деньги (одно соло из "Щелкунчика" принесло ему бОльший доход, чем двухмесячная зарплата в Королевском балете - рассказал мне он).
Впервые мы увидели его в гала-концерте, спонсируемом газпромом в "Сибирском колизее" - самом большом театре в России. Это был "Снежный форум" - с саундтреком снежной бури, световыми эффектами снежинок в публике и программой, состоящей из зимних отрывков из мюзиклов, опер и балетов - по большей части из "Щелкунчика". Даже в плохом красном костюме Сергей выглядел благородно и утончённо, но был вынужден делать манеж под руководством глупого дирижера с хвостиком волос на голове, почти не смотрящего на сцену, что медленные аплодисменты публики постепено стихли. Я поймала себя на воспоминании о высказывании Эхтона, заметившего в разговоре со мной о Нуриеве, выбравшем Королевский балет своей труппой: " Прекрасному драгоценному камню нужна прекрасная оправа". Поскольку по контрасту Государственный театр оперы и балета со своими расшатанными креслами и резким освещением показался в лучшен случае подпорченным фальшивым украшением; физически и технически танцовщики представляли из себя пёструю массу с почти комичными жестами в пантомиме старой школы. "Они не знают, как быть естественными," - сказал Сергей, который, как в своё время Нуриев, вдыхал новую жизнь в классику 19-го века. Пока мы были там, он готовил "Жизель". Он рассказывал, что ему пришлось остановитъ гримёршу, которая пудрила его брови и собиралась нарисовать чёрные арки посередине его лба.
За стенами театра была температура -24 на заснеженных улицах, но Сергей в буквальном смысле слова жил в театре, где ему и Зеленскому выделели комнаты за сценой. Комната Игоря была элегантной и минималистской, а комната Сергея представляла из себя не более, как келью в интернате со шкафами из ДСП и кроватью с ярким одеялом и разбросанной одеждой. Но он любил Новосибирск, в котором он был не так одинок, как в Москве, и мы планировали вернуться сюда и заснять его "существование в коконе" с Игорем, а также воспользовать хорошей сценой театра, окрашенной в чёрные тона.
В следующие месяцы мы отсняли первые кадры в Лондоне. Королевский балет возрождал "Маргариту и Армана" по случаю прощания с труппой в конце сезона Тамары Рохо и Кевин О`Хэя пригласил Сергея вернуться, чтобы быть её партнёром. Для него это было грандиозным делом - возвращение, которое просили записать, а для меня это было возмозжностью выполнить обещание, которое я дала его матери. Я уже писала о своей дружбе с Галиной Полуниной и о том, как я пригласила её в Лондон, чтобы увидеть его впервые на сцене Королевской оперы (см. newyorker.com/culture/culture-desk/sergei-polunins-dance-mom) Тот вечер, в который я сидела рядом с Галиной, которая вцепилась в мою руку, когда подняля занавес, должен был стать моим самым незабываемым балетным впечатлением; но ближе к делу - это дало нам грандиозную, мощную сцену для фильма - сцену, которую один из наших операторов, находившийся в партере и следовавший за Галиной от входа до сцены, заснял в волнующих душу подробностях.
Летом 2013 года Сергей вернулся в Лондон в "Коппелии" Ролана Пети с театром Станиславского - китчевой, слащавой версии, в которая однако содержит в себе виртуозные мужские вариации для звезды. Галина приехала по этому поводу в Лондон, как и знакомый продюсер Габи из США по имени Стивен Кантор. Высокий и мускулистый, он честно говорил о необходимости направления и путешествия для документального фильма, но мы к нему прислушались, поскольку онпредлагал внести большую сумму в бюджет. Теперь у нас были средства, чтобы заказать 8-ми минутныю вещь Расселу Малифанту и в августе мы в течение недели записывали, как Сергей работает с хореографом в первый раз. "Я всегда боялся контемпорери", - сказал мне Сергей. "Для меня балет во много раз проще. Для меня непривычно идти низко на пол - я чувствую, как будто тяну всё на себе." Тем не менее в первый день между парой были спокойные отношения, атмосфера в студии Малифанта в северном Эктоне напоминала лочти дзеновую. Для начала Сергей пытался просто копировать то, что делал Рассел. Ему было трудно справитъся с причудливым вращением на полу, но падения и в двжеения, вдохновлённые капоэйрой, пришли к нему естественным путём, а в круоных планах его говорящии руки великолепно обрамляли его славянское лицо. Идея Малифанта состояла в том, чтобы показать его виртуозность - "огромные прыжеки и вращения, эти взрывчатые движения" -но смешатЭ их с другими техниками. "Мы погрузимся в классику, но я хочу поиграть вокруг её граней, как мы входим в неё и как из неё выходим - это то, что я хочу исследовать". Росс хотел, чтобы создание соло стало сквозной темой фильма и планировал отснять законченную вещь на месте со множеством камер и с использованием техники временнОго монтажа - замораживание 24 кадров в секунду, что бы зафиксировало и удержало ексквизитную чистоту позировок Полунина в пространстве.
Однажды вечером в августе мы снимали лондонскую семью Сергея, беседовали с его другом из школы Королевского балета Джейдом Хейлом-Кристофи; его братом Филом, которого Сергей описал как "члена банды", но который был таким же мягким, как котёнок; его греческим отцом и северо-американской матерью, чей пригородный дом был убежищем для Сергея в его самые неспокойные времена. В нескольких минутах ходьбы оттуда располагалась студия тату, которой Сергей владел совместно Энтони Лэммином, клёвым, уверенным в себе чернокожим парнем, который создал несколько тату Сергея. Последнее из них должно было стать копией изображения церкви в Херсоне, где Сергея крестили, и под жужжание тату-машины мы снимали Лэммина за работой над спиной Сергея. На кждом бедре был кусок кухонной бумаги, чтобы впитывать катящийся из-под его подмышек пот, но его болевой порог танцовщика настолько высок, что он мог естественно говорить на камеру, не поморщившись.
Осенью 2013 года мы поехали на Украину, чтобы отснять предисторию. К путешествию нас подтолкнуло и приглашение Сергея станцевать "Жизель" в Киеве со звездой балета Большого театра Светланой Захаровой, родившейся на Украине - так что на этот раз было двойное возвращение. После их пресс-конференции он посетил балетную академию, где учился, будучи ребёнком, и был явно тронут "теми же запахами и лицами". На репетициях "Жизели" с ним работал его прежний учитель Николай Прядченко, жилистый мужчина с густыми седыми волосами и морщинистой кожей, который готовил Сергея к просмотру в школу Королевского балета, учил его вариациям для европейских конкурсов и передал ему сочетание романтической мягкости и выразительности "благородного танцовщика", которыми отличался его собственный танец в бытность звездой труппы. Прядченко ужаснулся, услышав о том, что Сергей ушёл из Королевского балета - "Это не та труппа, которую покидают. Это была его основа." - и был явно шокирован на камеру, когда танцовщик признался ему, что он почти не принимал участия в классе труппы. Среди его учителей, говорил Сергей, только Прядченко "был постоянно критичным", то, как он признаётся, в чём он очень сильно нуждался. "Я работаю сам по себе, я отмечаю какие-то вещи и никто мне ничего не говорит. Так что я пытаюсь в некотором смысле обмануть людей -делаю вид, что знаю, что я делаю, а на самом деле не знаю. Николай это знает и говорит мне правду на репетициях. Он хочет меня поправлять; показывать мне нечто новое. Я пытаюсь зацепиться за ключевые моменты, которые я помню, но это не одно и то же. Если бы он был со мной каждый день, я был бы на другом уровне." (Печально для Сергея - Прядченко умер через шесть месяцев).
Из космополитичного Киева мы отправились ночным поездом в Херсон, который, казалось, находился совсем в другом мире, особенно в пригородах, где живёт Владимир Полунин со своей матерью - обожаемой, душевной бабушкой Сергея, которая вставала в 5 утра, чтобы приготовить ему борщ. Его отец - деликатный, красивый мужчина, который отвечал на сложные вопросы с трогательной откровенностью, как и две бабушки, сидя рядом друг с другом, мать Галины поразительно более образованная, чем мать Владимира. В городе мы снимали гимназию, в которой Сергей учился с 6-ти лет, брали интервью у его педагога относительно тех качеств, которые могли способствовать тому, что он стал профессионалом. Его первая преподавательница балета устроила для Сергея специальное представление, в котором он был выведен на сцену учениками. После импровизации под меланхоличной арии в исполнении Паваротти он спонтанно поднял на руки свою учительницу и закружил. Это был эйфоричный момент. Но осталось и ещё одно неизгладимое впечатление. Сергей предложил, чтобы мы сняли встречу с его целителем, бывшим водителем такси, с такими же стеклянными глазами, как у слепого. Он провёл около 15 минут с Сергеем, бормоча, как он качал его взад и впереёд, что могло дать или не дать результата. Всё, что я знаю, это то, что это вызвало некую реакцию у Сергея, который перевёл мягкий поток слов, я была поражена достоверностью услышанного. Сергей не был удивлён. Ребёнком он свалился с воспалением лёгких и был отпущен из больницы после шести недель пребывания там, поскольку ничего уже нельзя было сделать. В отчаянии Галина отнесла его к целителю, который вылечил его за две недели.
Последний день съёмок, 20-е ноября, был день рождения Сергея и мы праздновали в ночном поезде, прознося тостя и чокаясь тёплым, сладким русским "шампанским" и ужиная в буфете поезда. Мы тогда этого не знали, но это было концом нашего сотрудничества.
Габи Тана пришла в восхищение от работы фотографа и видео-мейкера Дэвида ЛаШапелла и решила, что она хочет более коммерческий фильм. В видео на новую/новую версию трэка Фредди Меркури/Майкла Джексона ЛаШапелль одел Сергея в военную экипировку, которую он снимал себя, воспаряя над Гавайской землёй и влетая в залитый солнцем амбар. Это было переделано в известное теперь соло Хозьер "Отведи меня в церковь", интернетовскую сенсцию, а сегодня и центральный номер в фильме "Танцовщик". Направленный на ту же самую интернетовскую аудиторию, со Стивеном Кантором, заменившим Росса в качестве режиссёра, фильм дал Сергею ту глобальную известность, к которой он стремился. Делая акцент на страхах Полунина, а не на его артистизме, фильм стал портретом грандиозно одарённого, сконфуженного подростка. Наш документальный фильм, который рассказывал поразительную семейную историю и в котором его движения были засняты при помощи новейших технологий, высветил бы танцовщика - великого танцовщика на пике его карьеры.
Да, жалко, что такое кино не состоялось..
