Как-то в каком-то из музеев я это видела, похоже, что в Лондоне. Там этот маленький фильм был неожиданностью, т.к. выставка была посвящена не балету, а, кажется, кино. Он был представлен, как экспонат. Этот танец буффона. Почему-то в своих фото и видео я его не нашла. Почему в Лондоне, доказательство в нижеприведённой информации из газеты Коммерсант за 2004 год. Но я видела значительно позже. Из статьи Кузнецовой следует, что для оцифровки плёнки с негативами режиссёру Бочарову (всё прочитаете) пришлось ехать в Лондон. Видимо, там его попросили, и он сделал им копию. История необыкновенная.

Мариус Петипа как живой
в фильме "Запоздавшая премьера"
сенсация кинобалет

На прошедшем в Белых Столбах фестивале архивного кино (см. Ъ от 30 января) фильм Виктора Бочарова "Запоздавшая премьера", основанный на киноархиве танцовщика и педагога Александра Ширяева, произвел столь оглушительное впечатление, что его готовы были счесть мистификацией. ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА оказалась первым балетным критиком, сраженным этой сенсацией.
       Сенсационность "Запоздавшей премьеры" не в том, что историю кино придется переписывать заново, потому что первый мультфильм, первый кукольный фильм и первый балетный фильм были сняты куда раньше, чем написано в учебниках. (Раньше считалось, что первая кинозапись балета была сделана в 1913 году — дуэт Екатерины Гельцер и Василия Тихомирова в Большом театре.) В конце концов, сделано это было не для публичного показа, а для личных нужд. И не профессионалом, а любителем (хотя на заре кинематографа разница между ними была лишь в том, что первый съемками зарабатывал на жизнь). Сенсационность в том, что впервые можно увидеть, как танцевали балеты Мариуса Петипа артисты, им выученные и при его жизни. Для балетных практиков всего мира "Запоздавшая премьера" — сущий клад: фрагменты утраченных балетов Петипа, а также особенности его стиля и техники теперь можно достоверно восстановить... по кукольным мультфильмам.
       Любителя, сохранившего потомкам наследие великого старика, звали Александром Ширяевым. В балетной школе он учился у самого Мариуса Петипа и танцевал в Мариинском театре с 1885 по 1905 год (как раз тогда, когда престарелый хореограф произвел на свет свои великие балеты). Танцевал роли не главные, но важные — шутов, комических стариков (вроде Коппелиуса) и злодейских старух (вроде феи Карабос). Но главным коньком артиста Ширяева были характерные и гротесковые партии: тут Мариус Петипа доверял ему настолько, что даже отдал ему на откуп постановку танца Буффона в "Щелкунчике". Господин Ширяев отличался живой фантазией, феноменальной памятью и редким педантизмом, так что довольно скоро дослужился до должности помощника балетмейстера, отвечающего за точное исполнение балетов "главного"; а после смерти Льва Иванова (постоянного соавтора Мариуса Петипа) — и до звания второго балетмейстера. Балетмейстерские амбиции его не мучили, зато представления о чести были строгими. Так что, когда ему предложили переставить по-своему балет опального старика Петипа, Александр Ширяев, выслуживший к 1905 году пенсию, без колебаний подал в отставку и отбыл в Англию, где открыл свою балетную школу. В Мариинский театр он вернулся как раз тогда, когда все оттуда побежали — в 1918 году. Четыре года поработал в Мариинском репетитором и до самой смерти, случившейся за два месяца до начала Великой Отечественной, преподавал в Ленинградском хореографическом училище характерный танец, написав по нему первый учебник.
       Все дело в том, что танцовщик Ширяев всю жизнь пытался зафиксировать танец. Поначалу он изрисовывал десятки метров тонких бумажных лент: расчерчивал ленту на квадратики, изображал на каждом человечка, регистрируя мельчайшие изменения его движения. Пролистав такую ленту — по сути, первый мультфильм,— можно было увидеть целый танец. Этим способом Александр Ширяев в самом начале ХХ века запротоколировал собственное соло Буффона с обручем, вошедшее в легендарную первую постановку "Щелкунчика".
       Изобретение кино вдохновило танцовщика чрезвычайно: в 1904-м он обратился в дирекцию Императорских театров с просьбой купить киноаппарат для производственных нужд. Бюрократы, естественно, отказали, и артист купил собственный. Отныне все свободное время он снимал — все подряд. Украинский хутор, где отдыхал, сценки, которые разыгрывало его семейство, пейзажи (причем запросто использовал подвижную камеру — задолго до того, как профессионалы-режиссеры впервые догадались это сделать). Но главное, конечно, танцы. Неутомимый труженик строил подмостки на пленэре, рисовал задник, ставил кого-то у камеры и начинал фиксировать свой репертуар: Буффона из исчезнувшей "Млады", "Гопак" из забытого "Конька-горбунка", "Венгерский" из какого-то неизвестного балета. Фанату ассистировала жена-коллега: ее он заснял в неведомом "восточном танце" с бубном и в легендарном травестийном "Маленьком корсаре", которым не одно поколение балерин сводило с ума поклонников.
       Но соло и дуэты господина Ширяева уже не удовлетворяли. Он хотел снимать целые балеты. Устроил дома кукольный театр, изготовил исполнителей (из папье-маше и гибких проволочек, позволяющим куклам танцевать, как люди), придумал сюжеты, декорации и хореографию. Ставил камеру и снимал в одиночестве, покадрово меняя положение тел "артистов". Семья вспоминала, что в комнате-"павильоне" от камеры до сцены режиссер протоптал яму в паркете. Для первого в истории кукольно-рисованного фильма (два Пьеро, пританцовывая, малюют домик, из которого потом выскочит Коломбинка, чтобы исполнить с ними па-де-труа с пируэтами и сложнейшими поддержками) Александр Ширяев сделал 7776 композиций!
       В 1909-м он воспроизвел многокартинную "Шутку Арлекина" — дайджест балета Мариуса Петипа "Миллионы Арлекина", от которого даже в те времена остались рожки да ножки. В кинокукольном варианте струились водопады, ползали пауки в пещерах, исправно работала волшебная палочка, превращая шпаги в метлы. Но главное, куклы воспроизводили хореографию балетмейстера Петипа целиком и полностью: финальное па-де-труа со всеми виртуозностями адажио, коварством мелкой пуантной техники, двойными сотбасками и тогдашней новинкой — 32 фуэте можно было переносить на сцену хоть сразу, хоть спустя 100 лет.
       Все вышеописанные чудеса (и многие неописанные) и составляют основу фильма Виктора Бочарова "Запоздавшая премьера". Этот фанатичный балетный археолог, бывший главный редактор "Леннаучфильма", а ныне глава собственной кинокомпании "Мирис" гонялся за пленками Александра Ширяева много лет. И отыскал их почти чудом. Фильм его получился бесценным. Не знаю, перепишут ли киноведы историю кино, но балетные историки и практики обязаны постараться: и Мариус Петипа, и классический танец, и исполнительское искусство начала века выглядят вовсе не так, как нам казалось.

    "Эта пленка могла просто взорваться!"
       Режиссер "Запоздавшей премьеры" ВИКТОР БОЧАРОВ рассказал ТАТЬЯНЕ Ъ-КУЗНЕЦОВОЙ, как появился его фильм.

— История эта длинная. Я давно хотел сделать фильм про последние 25 лет Императорского балета. Пошел в архив Сената-Синода и просто начал чесать личные дела всех артистов балета. В них сплошные доносы, служебные записки. Ведь служба в Императорском балете была то же, что и служба в армии. Изымались паспорта, выдавались документы типа вида на жительство, и любые передвижения, даже по России, были возможны исключительно с ведома дирекции Императорских театров. Даже замужество или женитьба могли состояться только с разрешения дирекции. Это было на сто процентов крепостное право. Когда я занимался всеми этими документами, я впервые обнаружил цидулю о том, что танцовщик Ширяев обратился в дирекцию Императорских театров с просьбой прикупить кинокамеру, чтобы снимать артистов балета. Естественно, как водится у нас, получил Ширяев отказ по полной программе.
       А потом в книге Федора Лопухова "Записки балетмейстера" я вдруг прочитал: Ширяев-то получил отказ, но не отказался от своей истории. Он купил-таки камеру и проводил съемки. У меня ушки на макушке — что-то же должно остаться. Первым делом я стал искать по родственникам. Дочь Ширяева и его первая жена умерли в 18-м году. Сын — в 30-е. Вторая жена, Померанцева, тоже давно скончалась, но от нее оставалась племянница. Она-то и сказала мне, что вроде бы что-то сохранилось после блокады, вроде бы в Театральном музее. Я там все перекопал — ни следа. Вдруг через несколько лет меня через музей находит некий пожилой фотограф, Савельев его фамилия. У него и оказались коробки с архивом Ширяева. Он их обнаружил после снятия блокады на обыкновенной свалке. Шел по улице... они жили тогда в одном районе, возле Александринского театра... вот он их и нашел. Там коробочки, в которых кинопленка хранилась, и описания, и даже документы по эмульсиям — ну все технические моменты. Но реставрировать Савельев все это даже не пытался.
       Теперь проблема состояла в том, как бы все это посмотреть. Работая в кино, я прекрасно понимал, что ничего просто так крутить нельзя. Пленка очень старая, она могла просто рассыпаться. Там были два рулона, в которых уже гидролиз прошел, там все было в пене такой затвердевшей. Я первым делом обратился в Красногорский архив, к инженерам. Когда я коробки привез, они спрашивают: "Ты что, поездом ехал?" — "Ну да,— говорю,— а что такого?" — "Там же нитрооснова, эта пленка могла от сотрясения просто взорваться!" Они стали ее увлажнять. Работали долго, и в конце концов мы атрибутировали все фрагменты на пленке 35 мм. А 17,5-мм пленку, на которую снята половина архива, вообще не знают в России, оказывается.
       С ней пришлось ехать в Лондон — там самый лучший музей кино. Нашел в Лондоне организацию, которая взялась работать с этими негативами,— они могут сделать такую специальную насадку, которая даст возможность перевести их на цифровое видео. Но это уже другая история — на 17,5-мм пленке балета не так уж много. Там Ширяев занимался всякими спецэффектами, снимал комедийные сценки, даже фильмы ужасов. Как сделаны некоторые трюки — до сих пор непонятно. Но это для следующего фильма.
       А в этот вошло только то, что снято на 35 мм — порядка 1200 метров. Качество потрясающее! Ну, тогда делали по-настоящему — серебра в пленке много. Мультипликацию, пока ее не вывели на большой экран, я вообще не мог понять: думал, странно как-то артисты двигаются. А рисованные танцы так и хранились на бумажных лентах — они ветхие, тронуть страшно. Поэтому мы их просто сняли обыкновенным способом — кадр в кадр, как положено.
       У Ширяева ведь была уникальная память на движения: запоминал любой текст сразу — и кордебалетный, и сольный. Собственно, Петипа поэтому и клюнул на него и сделал помощником. Второе — Ширяев феноменально знал биомеханику: какие мышцы, как и при каких движениях работают. И вот с этими своими куклами он разработал систему восстановления балетов — делал каждое движение под каждую ноту, потом это зарисовывал, выстраивал на куклах, потом снимал. Это описано в его книге, Ширяев ее закончил в 1940-м, но набор погиб в блокаду, осталась одна фотокопия сигнального экземпляра в Публичной библиотеке.
       Музыку к танцам мы подбирали с Ириной Генслер — самый яркий педагог характерного танца в Питере. Она от ширяевских съемок была в шоке — "Гопак" просто узнала, репетировала его когда-то. Концертмейстеры измучились, их было трое, и они играли, как таперы, под изображение. Кино ведь тогда не имело электропривода — было ручное кручение. А рука крутит неравномерно. Скорость мы выровняли, но в танцах остались маленькие перебои — с этим уж ничего не поделаешь.

    Газета «Коммерсантъ» №29 от 18.02.2004, стр. 22

    Татьяна Кузнецова

Отредактировано Prima (17-12-2021 02:52:27)