Эта трансляция интересовала меня, в первую очередь, с точки зрения хореографии, поскольку наравне с Перро и Коралли там указано ещё 3 имени, лично мне ничего не говорящие, приложившие руку к данной постановке.

Adolphe Adam/Gustavo Mollajoli
Romantic ballet in two acts

CHOREOGRAPHY
Gustavo Mollajoli
(based on originals by Jean Coralli, Jules Perrot and Marius Petipa)

CHOREOGRAPHIC REPOSITIONING
Martin Miranda
Néstor Asaff

При этом Густаво Моллахоли значится ещё и автором музыки(?) наравне с Аданом. Чудны дела твои, господи!

То, что там присутствует ещё и балерина РОХ ОсипОва придавало, конечно, свою долю перца интриге.

По просмотру трансляции могу сказать, что любая, без исключения, встреча с "Жизелью" есть удовольствие.
Даже в том виде, в котором она предстала вчера.

А вид, можно сказать, весьма своеобычный.
Началось всё с того, что по прихоти постановщика, матушка Жизели вышла из домика на заре, вслед за ушедшими на сбор винограда пейзенами, потянулась, как вдовица из "Тщетной предосторожности" и начала подметать метлой сцену. Такая вот бытовуха. Здесь к ней присоединился Илларион (или Ганс), ранее успевший принести в дар фазана, и вызвался поднести кадушки - то ли с водой, то ли с бытовыми отбросами.
В общем, этот трудолюбивый лесничий был уже своим человеком в семье.

Далее всё развивалось по привычному сценарию: появление красавца Альберта в исполнении Даниэля Камарго, встреченного аплодисментами, такое же триумфальное появление ОсипОвой аки Жизели.
Правда, Жизель сия была уже умудрённой дамой со вторым подбородком и без шеи, зато с дредами на голове. Ну, или чем-то весьма дреды напоминающим. С некоторых пор я так и жду, что на голове этой балерины появится нечто жовто-блакитное. Но на сей раз пронесло: и дредоподное, и позднее венок королевы урожая были более нейтральных цветов.
Весьма своеобразно поставлен эпизод с приглашением Жизели Альбертом к посиделкам на лавочке: Альберт показывает на лавочку, Жизель на дверь, желая вернуться в домик, всё логично. Но после указания на дверь она вдруг встаёт в отчаянный арабеск, возводя руку к небу. Ну, дорогой постановщик, ты бы уж как-то определился, чего хочет твоя балерина в данный момент - скромно укрыться в домике от домогательств дерзкого ухажёра, или пуститься в бузудержный пляс. Тем не менее, до лавочки и гадания на ромашке они таки успешно добрались (на этой крошечной сцене это было два раза плюнуть).

Далее по тексту.
До появления Иллариона/Ганса.
Необычного здесь было то, что он тоже пытался пройтись с Жизелью в баллоне, показывая этим, что он жених, а не этот выскочка-незнакомец.
Непривычно, конечно, но понятно.

Во время танцев с пейзанцами Жизель вдруг на авансцене стала изображать венчание - показывать воображаемую фату и кольцо на пальце.

После сердечного приступа присоединилась к пейзанцам, которые вращались не в линейку, а крестом. Но обычно в кресте Жизель и Альберт по разные стороны одной линейки, а здесь они были с одной стороны друг за другом. Абсолютная дисгармония: то ли у постановщика что-то с геометрией, то ли ОсипОва с непривычки не туда встала.

Вообще, над танцами пейзанцев хореограф потрудился особо. И, в общем-то, это получилось неплохо. Видимо, он опирался на картины Брейгеля с деревенскими праздниками: оттуда жесты и позы, а также костюмы насыщенных и кричащих тонов (хотя палитра не брейгелевская).
Мне понравилось, как в последнем танце пейзанцев были разнесены женские и мужские танцы: нежность с одной стороны, залихватская грубость, вплоть до "вприсядку" (откуда там в Европах русское-народное?) с другой. И здесь хочется отметить оркестр: потрясающее интонирование и работа с темпом. Впрочем, оркестр вообще являлся украшением спектакля.

Знаменитая "диагональ Спесивцевой" в исполнениее ОсипОвой превратилась в нечто весьма несуразное: нога на турах ан лэрах висит практически до щиколотки опорной ноги и, хотя она делает полный поворот вокруг корпуса, выглядит это так, что она работает из последних сил, при этом ещё простирая затем к небу руки, как в последний раз. Руки эти некрасивые, полные, шеи нет вообще...
Как с пор де бра, так и с эпольманами полная трагедия.
На сцене не балерина, а гимнастка. Или физкультурница, только что отложившая вёсла после занятий греблей.

Вообще, ОсипОва танцует на дайнный момент наотмаш, а чаще грубо и вульгарно.
Вывалилсь из пируэта от большого энтузиазма.
Воздушную диагональ вдоль линии корды по пути к Альберту прошла, подобно разгульной бабе.
Если честно, такого видеть мне ещё не доводилось.

Правда, эта переспелая Жизель была уравновешена уже почти увядающей Батильдой: это была не невеста Альберта, а, как минимум, его мать.

Над крестьянским па-де-де хореограф тоже "наславу" потрудился: ничего не оставил от романтического балета. Ни тебе пор-де-бра, ни тебе других па. Зато есть подброски в жете, как в ДК.

Сцену сумасшествия ОсипОва играет от души. Это её. Всё-таки поднаторела на таких персонажах не только в "Жизели", но и в Анастасиии, и в "Айседоре", и в "Матери", и в контемпе вообще.
При этом она отчаянно импровизирует. Это наглядно видно при сравнеении того, что записали поклонники 14.04 и трансляции: в конце 14.04 Жизель дарит Альберту длительный поцелуй (?), в конце 17.04 она сразу выскальзывает замертво из его объятий.
Придерживаясь принципа максимальной преданности бытовым деталям, хореограф в сцене сумасшествия не оставляет сомнения в том, что Жизель закололась: он заставляет её залезать рукой под корсет платья, а затем старательно пытаться оттереть руки от крови. Особенно экспрессивно это происходило 17.04. Хотя, конечно, это может быть и горячечный бред.

Белый акт.
Выходная вариация Мирты частично изменена.
А главное, изменён стиль: нет никакий кантилены, есть резкие, как удар хлыста, движения на ритмические музкальные акценты.
Мирта предстаёт настоящей ведьмой, предводительницей вампирш.
Станцовано это было местной примой блестяще. Как и весь последующий, тоже весьма переработанный текст.
Впрочем, и две виллисы были хороши, и весь кордебалет весьма достоин, хотя и разношёрст. Его танцы тоже прошли переработку. Но "селёдки" никто не отменил.

Конечно, балерина ОсипОва в белом акте "Жизели" - это уже давно катастрофа.
Но сейчас это просто прыгающая кубышка.
Да, прыгать ещё может, хотя и видно, с каким трудом ей это даётся.
Но руки-плети, отсутствие романтических эпольманов, отсутствие шеи, плюс висящая, выпадающая из лифа кожа - это карикатура на виллису.
Интересно, что в адажио Жизели и Альберта, где они синхронно поднимают руки над головой из глубокого наклона , руки Камарго были настолько же прекрасны, как отвратительны задубевшие руки партнёрши.
И никакие прыжки этого не загладят.

Ещё ОсипОва решила работать новой "фишкой" - "трепетать" пальцами.
В своё время, мы это наблюдали у Жизели Натальи Балахничёвой.
И это было уместно и по-настоящему, до слёз трепетно.
В данном же случае всё выглядело, как тремор у больного Паркинсоном или у алкоголика, не успевшего похмелиться.
Пока окончательно не запуталось в пальцах несчастного партнёра.

Уход Жизели поставлен впечатляюще: она уходит помимо своей воли, оттягиваемая непреодолимой силой.
Креста нет.
Куда уходит, неясно.
Видимо, превращается в дым.

Как в дым превратился и миф некогда блестящей балерины ОсипОвой.

P.S. Камарго браво.