Александра Тимофеева: "Московская балетная школа воспитывает ярких индивидуальностей"
АЛЕКСАНДРА ТИМОФЕЕВА: «МОСКОВСКАЯ БАЛЕТНАЯ ШКОЛА ВОСПИТЫВАЕТ ЯРКИХ ИНДИВИДУАЛЬНОСТЕЙ»
25 Октября 2013
Александра Тимофеева: "Московская балетная школа воспитывает ярких индивидуальностей"
В преддверии этого события корреспондент «Культуры.рф» встретился с выпускницей МГАХ, примой-балериной театра «Кремлевский балет», заслуженной артисткой России Александрой Тимофеевой.
— Вы окончили Московскую академию хореографии. Чем запомнились вам годы учебы?
— Когда я училась, директором была Софья Николаевна Головкина. Мне кажется, и, наверное, так думают многие, именно благодаря ей в школе была незабываемая атмосфера балетного училища, была строгая дисциплина. Она держала в своих руках все. Восемь лет учебы пролетели для меня как во сне. Учеба накладывает свой отпечаток на развитие человека. Вообще балет собирает, дисциплинирует. Благодаря занятию таким сложным искусством становишься более организованной и мобильной.
У меня сложные воспоминания об училище — ведь я жила без родителей, в интернате, и с этим было связано много переживаний. Ученицы-москвички нас так и называли — «интернатские». После учебы они шли домой, к любящим родителям, которые их гладили по головке и помогали делать уроки, а мы возвращались в свои комнаты и рыдали… В то же время я очень многим благодарна в первую очередь Головкиной. Училище — это огромная часть моей жизни, где переплелись чувства радости, благодарности и боли.
Балет «Эсмеральда». Эсмеральда — заслуженная артистка России Александра Тимофеева
— Трудно переоценить значение педагога в балете. У кого вы учились?
— Любимым педагогом была Людмила Алексеевна Коленченко, она преподавала классический танец. Прекрасный, великолепный педагог, который дал мне основы. Мне кажется, таких педагогов очень мало. Во многом благодаря ей и ее школе я танцую сейчас ведущие партии. Она была очень строгая, но за это я ей благодарна. Она воспитала во мне требовательность к себе. Людмила Алексеевна учила нас не только балету, но и жизни.
Вспоминаю Марию Георгиевну Лошакову, преподавателя русского языка и литературы. Когда моя мама окончательно уезжала домой спустя месяц моего обучения, я плакала, не хотела ее отпускать и побежала за ней. Мария Георгиевна меня удержала. Помню разговор с ней. «Подумай о своем будущем, что ты будешь делать, — говорила мне она, — ведь ты уже поступила в это училище». А выпускалась я у Маргариты Владленовны Михайловой. Она оказала мне огромную моральную поддержку, что, безусловно, очень важно.
— Вы принимали участие в международных конкурсах, видели многих артистов из разных стран. Какие лучшие черты московской школы танца вы могли бы отметить?
— Мне кажется, прежде всего московская школа балета воспитывает ярких индивидуальностей. Раньше существовали большие различия между московской и питерской школами: последняя славилась своим строгим академизмом, а теперь эти различия сглаживаются. Москва — это такой душой исполненный полет. Русская школа в мире балета всегда была эталоном. Зарубежные школы берут все самое хорошее и из Москвы, и из Питера и объединяют эти качества. При этом каждая школа вносит что-то свое, что-то совершенно новое. Мы со своей стороны тоже у них учимся. Мне очень интересно смотреть на западных танцовщиков. При том что они очень преуспели в техническом плане, они не отстают и в плане актерской игры, внутреннего эмоционального развития.
— Вам довелось много работать с легендой русского балета Екатериной Сергеевной Максимовой. Расскажите об этом.
— Что касается профессии, то Екатерина Сергеевна для меня — самый-самый главный человек. Когда я выпускалась из училища, я, конечно, лелеяла в себе надежду вести спектакли, но я никогда не думала, что буду ведущей балериной. Благодаря каждодневной работе с Максимовой я стала понимать, что могу ею стать. Если честно, я до сих пор не верю, что я с ней работала. Ведь Максимова — это что-то недосягаемое. А в жизни она была очень человечной и простой, но, к сожалению, закрытой. Первые года три работы с ней нас разделяла такая тоненькая стеночка, а потом она исчезла, и мы стали больше понимать друг друга и в профессиональном плане, и просто по жизни. В классических постановках она не разрешала отходить от хореографии, не давала никаких поблажек. Она меня вела не только в балетном зале, но и в жизни. Вот она мне скажет одну фразу — и у меня все становится на свои места. Максимова несла в себе огромную культуру во всех отношениях, и на всех ее ученицах есть отпечаток этой культуры. Например, когда Светлана Лунькина выходит на сцену — я вижу, что это ученица Максимовой. Это необъяснимо, но это так. На репетициях с Екатериной Сергеевной Максимовой Людмила Михайловна Чарская всегда присутствовала, а иногда и заменяла Екатерину Сергеевну. И сейчас, работая с Чарской — моим педагогом в театре (а балет — такая профессия, где наставник сопровождает артиста всю творческую жизнь), мы продолжаем те балетные традиции, которые были заложены Екатериной Сергеевной Максимовой.
Балет «Лебединое озеро». Одетта — заслуженная артистка России Александра Тимофеева. Фотография Натальи Левшиной
— Вы танцуете много партий. Какая партия самая любимая, а какая — самая выстраданная?
— Самая выстраданная — это совершенно точно Одетта–Одиллия из «Лебединого озера», выстраданная именно по-человечески и очень для меня сложная. Особенно мне сложно танцевать Одетту. Чтобы дойти до того образа, который мне нужно создать, мне нужно очень много над собой работать перед спектаклем. Мне кажется, этот спектакль надо исполнять идеально. А что касается любимых спектаклей, то их много, и они все в разном ключе. Не могу сказать, что у меня есть какой-то самый любимый балет. Когда к партии долго готовишься и репетируешь ее, невольно начинаешь ее любить, потому что находишь каждый раз много разных нюансов. С каждым днем происходят какие-то сдвиги, улучшения. Хочешь сделать еще лучше и показать это на сцене. В процессе репетиций невозможно не влюбиться в спектакль.
— Что для вас значит быть примой?
— Это большая ответственность, в первую очередь перед самой собой, потому что надо держать достойный уровень. Хочется и дальше расти, ведь стоять на одном месте — значит пятиться назад.
— Расскажите о ваших наградах. Какая из них вам особенно дорога?
— Особенно запомнилась награда «Душа танца», потому что не думала и не ожидала, что стану ее обладательницей. Мне никогда о ней никто не говорил. Мне даже не сказали, что меня выдвинули на эту награду. Так получилось, что мы с ребятами крутили пируэты в зале, вдруг вошел Андрей Борисович Петров, протянул мне руку и сказал: «Я тебя поздравляю. Тебе присудили награду «Душа танца» в номинации «Восходящая звезда». Было очень неожиданно и очень приятно и по-особому меня окрылило. А самую первую награду я получила в 2001 году, это молодежная премия «Триумф». Все тоже произошло неожиданно — подруга услышала по радио, что меня наградили, и мне сообщила. Для меня это было огромным авансом, билетом в будущую жизнь.
Участие в конкурсах — это не мое, но я заставляла себя ездить, понимая, что это — огромный опыт, через который надо пройти. На Международном конкурсе артистов балета в Астане я завоевала вторую премию и серебряную медаль, а на Международном конкурсе «Арабеск» в Перми выступила хуже и стала третьей. Я, конечно, очень расстроилась. На первую премию, может, и не рассчитывала, но надеялась на вторую. Максимова, которая была в жюри, тоже очень расстроилась. Мы с ней встретились в коридоре, разговаривать было нельзя, она так на меня посмотрела, и ее взгляд сказал мне все...
Балет «Корсар». Медора — заслуженная артистка России Александра Тимофеева, Конрад — премьер Английского национального балета Дмитрий Груздев
— Как вы готовитесь к спектаклю? Верите ли в балетные приметы, и если да, то в какие?
— Нет, стараюсь ни во что не верить. Если что-то вдруг случается, я говорю: «Ничего страшного. Это ничего не значит». Все зависит от того, насколько ты готов к спектаклю, насколько ответственно ты относишься к своей партии. Конечно, профессионал может сделать так, что неискушенный зритель не заметит недочетов. Но, если ты не репетировал и вышел на сцену неготовым, так ты и станцуешь. Есть у меня все же один ритуал: если я возвращаюсь в свою гримерку, я всегда смотрюсь в зеркало и показываю язык.
— Вы много ездили на гастроли. В каких городах мира вам было интереснее всего работать?
— Интереснее работать там, где публика знакома с балетом — это Париж, Лондон. Всегда с удовольствием там выступаю. С другой стороны, когда танцуешь в тех городах, где нет балета, ты же не будешь халтурить на сцене. Ты профессиональный артист балета, тебе надо держать марку всюду, где выступаешь. Каждый выход на сцену, если ты честно танцуешь, это твой рост.
— Отличается ли российская публика от зарубежной по восприятию балета?
— Не только российская и зарубежная различаются, но и в каждом городе, а может, и в каждом театре — своя публика. Если даже взять наши московские театры — Большой, Музыкальный и «Кремлевский балет», то это очевидно. К нам в «Кремлевский балет» в основном ходят любители балета, которые в меньшей степени воспринимают техническую сторону танца, но любят, чтобы их увлекли. Может, я ошибаюсь, но у меня сложилось такое впечатление.
В Лондоне, например, публика очень реагирует на эмоциональное наполнение танца, на то, как балерина ведет актерскую линию. Если ты полностью отдаешься своей роли — вот это для них очень ценно. В любом городе как ты танцуешь, с каким наполнением, так тебя и принимают. Если ты внутренне чувствуешь, что спектакль удался, то принимают очень хорошо — и не важно где.
— Когда состоится ваше ближайшее выступление в Москве?
— 5 ноября в Кремлевском дворце я буду танцевать в балете «Тысяча и одна ночь», от которого я получаю огромное удовольствие.
Елена Ерофеева-Литвинская
Александра Тимофеева: «Московская балетная школа воспитывает ярких индивидуальностей»
