Позволю себе начать тему, так как не придумала, куда положить отзыв. Но, помнится, у нас уже была дискуссия о Ноймайере, и довольно активная, так что, надеюсь, что и тут будет, что обсудить.
Приехал к нам в Москву, в Большой театр Гамбургский балет Джона Ноймайера. Привез Пера Гюнта, хотя изначально ждали Золушку и Ромео и Джульетту. Но все равно я ждала этих гастролей как события года, и потому, что все, что видела от этого мастера меня трогало до глубины души, и потому, что до сих пор была уверенность, что родная труппа хореографа почти всегда танцует его произведения "без акцента", так что надо пользоваться случаем, чтобы оценить оригинал. И вот - оценила.
Разочарована. Может из-за завышенных ожиданий, потому что по моим представлениям человек, поставивший Даму с Камелиями и Татьяну, мог создать только если не гениальное, то выдающееся как минимум. Пер Гюнт, увы, таковым не оказался.
Сначала неотступно преследовала мысль, что это произведение и «Татьяна» - две части одного диптиха, настолько похож был почерк и образный язык переосмысления и этого классического произведения. Но «Татьяну»-то я люблю! Мистика и экзистенциальные искания, событийный сюжет и мораль о всеспасающей любви – кажется, тут маэстро было, где развернуться с пластами смыслов и аллюзий. Однако, здесь чуда не случилось. Кроме действительно мощной (и боюсь – самодостаточной) музыки Шнитке и отсылающих к Магритту визуальных решений первой и третьей части, зацепиться было не за что. И дело даже не в том, что кучу персонажей, в которой сосуществовали реальные люди, нечистая сила и аллегории чувств, трудно было идентифицировать. Но сюжет считывался тяжело, все казалось очень затянутым и – главное – не рождало в душе ни малейшего сопереживания.
Я, правда, честно пыталась найти подводные камни – что именно мешает проявиться шедевру, вылупиться из этой навороченной конструкции волшебному смыслу? Сначала показалось, что дело в исполнителях главных ролей. Главного героя танцевал Эдвин Ревазов, который, помнится, недавно разочаровал меня в Даме с Камелиями. Я не нарочно, я вообще не знала, кто танцует и была уверена, что знакомых танцовщиков тут нет, пока не узнала его на сцене! Ни малейшего развития образа он не показал – как появился в начале деревенским дурачком, так им и остался – ни намека на рефлексию, на головокружение и лоск звездной карьеры, ни переживаний сумасшествия, ни откровения возвращения, ни обретения себя - ничего! Большой, белый, нескладный и бессмысленный. Я подумала бы, что так задумано, если бы не один из его альтер эго, с которым несколько раз Эдвину приходилось танцевать в параллель – тень была настолько выразительнее хозяина, что убедила, что главному герою очень есть куда прибавить. То же самое произошло и с дамами – Сольвейг была уныла, как вой ветра в трубе, но была и Ингрид-Зеленая-Анитра, от которой невозможно было отвести взгляд.
В первой и третьей частях – в Норвегии – было красиво. Лаконично и стильно, с отсылкой на уже упомянутого Рене Магритта. Середина, где Пер Гюнт должен был делать карьеру в шоу-бизнесе и путешествовать по экзотическим странам, была решена просто чудовищным аляповатым бурлеском. Правда, третье действие, когда Пер возвращается домой, практически примирило меня с действительностью, так как именно там оказался самый цепляющий хореографический момент – массовый танец мужчин «в футлярах», забалдев от которого я простила было все остальное. И, что интересно, я оказалась не одинока в своих ощущениях, этот танец оказался единственным местом, после которого зал зааплодировал.
И очень трепетным и надрывным было решение освобождения Пера и Сольвейг от оков этого мира – когда они медленно друг друга раздели и аккуратно выложили одежду на полу, как снятую кожу, оставшись первородно свободными и прекрасными… И вот тут, когда занавес поехал вниз, я порадовалась было за мощный и очищающий финал. Но… это оказался не финал – и следующие минут пятнадцать уже совершенно бессюжетного танца «по ту сторону условностей» показались вопиюще лишними, даже несмотря на то, что в трико и абстракции оба главных героя смотрелись в разы лучше, чем в драматическом действии.
Так что после спектакля осталось недоумение и вопрос, почему маэстро изменил задуманный для гастролей репертуар и привез вместо «Золушки» и «Ромео и Джульетты» именно это творение. Может быть, окрыленный успехом «Татьяны», решил продолжить в том же ключе? Но, увы, той тонкой ткани смыслов и ощущений, что родилась в том спектакле, тут не получилось. Хотя есть еще другой состав, может быть, и вправду, они что-то в спектакле зажгут?
