Загадка века разрешилась:
Видимо, Григоровичу сделали реверанс, поскольку он тогда был главным балетмейстером БТВот и указали: "Балет Большого театра. Хореограф Ю. Григорович". А Леонид Лавровский указан скромно редактором фильма. В общем, это версия Леонида Лавровского. И с фильмом из Лондона она совпадает.

Спасибо, дорогой fromantall.

Мне удалось завершить экскурс по историческим записям.

Что могу сказать: очень жаль, что у нас нет "живой" записи постановки Леонида Лавровского.
Если у кого-то есть, поделитесь, пожалуйста.

Студийные записи урезанные, особенно лондонская.
Но и советская совсем без пейзанства как-то настораживает.

Что касается римской версии Михаила Лавровского.
Я не знаю, что сподвигло создателей фильма обозначить эту постановку как сделанную на основе Петипа.
Полагаю, она также на его основе, как и все остальные.

Логика и последовательность в либретто полность от Лавровского старшего.
Да и мизансцены в основном от него.
Народные танцы, включая фарандолу, танцующиеся в туфлях, к примеру.

Некоторые штрихи слегка шокируют, как то обнимающий за талию Вильфрида Альберт. Может быть, конечно, это каприз Нуриева.
В той сцене, еде Жизели становится плохо, а потом они с Альбертом присоединяются к танцующей корде, корда эта выстроена крестом.
В русских постановках там обычно одна линия. И у Жюстамана тоже.
В западных часто - этот крест.
Вопрос: Михаил Лавровский взял это у Петипа, у которого это взял и Запад, или Лавровский взял западный вариант?
После вариции Жизели первого акта свою вариацию танцует Альберт.
Это вариция в постановке Мэри Скипинг, как мы выяснили вот здесь:

"Жизель". Маленькое па-де-де виноградерей. Хор. Мэри Скипинг.

и это, скорее, реверанс Нуриеву, а не Петипа. Ну, если только Скипинг не восстанавливала Петипа.
В белом акте поддержка в первом адажио у сына невысокая, "лицом к лицу". Это такой страинный вариант, от Жюстамана ещё. У Лавровского-старшего там у Бессмертновой с Лавровским высокая поддержка. К сожалению в фильме с Улановой эта сцена купирована.
Ещё там Фраччи, когда они с Альбертом параллельно прыгают с руками в третьей позиции, не делает привычные нам заноски перед приземлением, а делает нечто похожее не итальянское ассамбле.
Вообще, Фраччи много делает по-своему. Практически, у неё полностью неповторимые пор-де-бра. Но, полагаю, это стиль балерины, а не постановщика.
В па-де-де, где обычно Жизель прыгает диагональ субрессо, у Фраччи цепочка шагов.
В конце адажио в па-де-де второго акта у Лавровского-старшего Альберт несёт Жизель на плече в кораблике.
У сына - привычный нам уход Альберта в другой от Мирты угол сцены, а за ним Жизель, встающая затем над ним в арабеск.
Так делала Алисия Маркова (правда, не совсем там, где Фраччи). Скорее всего, так было у Петипа.

Кордебалетные сцены плохо видны на плохой записи. Но крест там оказался за линией виллис, куда и побежали Альберт с Жизелью.
Очень эффектно Нуриев танцует предсмертную вариацию: вот уж кто себя не щадил - и антраша сис, и бризе с поворотами, и круг жете...
Но, полагаю, это тоже был его личный каприз.

Сцена прощания как-то невнятно снята, но, похоже, там тоже есть крест на руках.
Так что мне кажется, здесь хореограф в основном работал на индивидуальности исполнителей.