Этот странный балетный сезон, полный меланхолии, любви и смерти, продолжился в Мюнхене "Ромео у Джульеттой" Крэнко.
Притягивали магнитом имена главных исполнителей - Полина Семионова и Фридеман Фогель.
Причём по-настоящему притягивал Фогель после потрясающего дуэта из "Дамы с камелиями" на Нуриевском Гала в Вене.
Мюнхенская погода способствовала соответствующему настроению: небеса плакали в очередной раз над повестью, печальнее которой на свете нету.
Оркестр Баварской оперы начал с подвываний и всхлипов. Настроение становилось всё более траурным.
Но вот вылетел на сцену Ромео - и стало ясно, что вечер состоялся.
Не знаю, смогу ли теперь наслаждаться другими Ромео. Наверное, на какое-то время будет объявлен мораторий (как, впрочем, и на данный балет во всех вариантах).
Но Фридеман Фогель и Ромео - это однозначно один персонаж: от кончиков волос до кончиков пальцев. Ромео-солнечный мальчик, милый гуляка и отчаянный рубака, добряк и весельчак, страстный и наивный влюблённый, нежный муж, безутешный и самоубийца. В каждой грани характера и в каждой жизнённой ситуации артист был совершенен актёрски и по-балетному. Потрясающие пластические руки, безупречные прыжки, грандиозные пируэты с чистейшими, смакованными выходами. Сложнейшие поддержки - безусильные, безоговорочно музыкальные. Отдыхают все: все премьеры БТ и МТ, Иван Васильев и Сергей Полунин. Мальчики - к станку и на выучку к Фогелю. И артистически, и технически.
С Полиной Семионовой всё обстояло сложнее. То, что балерина эта не моя, было известно заранее. И весь первый акт она это упорно доказывала: слишком большая для девочки-козочки, запрыгивающей на спину несчастной кормилице. Практически одного возраста с матерью (хотя для тех времём это и нормально). Но возраста именно эмоционального. Вдобавок ко всему, весь первый акт она улыбалась улыбкой дурочки-простушки, одинаковой и для Париса, и для Ромео. Но технически всё было безупречно: от рассыпающихся биссером па-де-бурэ, до сложнейших поддержек, которые они с Фогелем делали летаючи.
Прорыв произошёл во втором действии: здесь Семионова продемонстрировала блестящую актёрскую игру. Джульетта, превратившаяся в решительную и самоотверженную женщину после первой брачной ночи, была убедительна и в своём восстании-протесте, обречённом на поражение, и в страхе перед ядом, и в решимости не жить без любимого. И этa угловатая, мужиковатая, неэлегантная балерина смогла увлечь, потрясти и убедить в своём праве быть Джульеттой. В конце-концов, кто сказал, что Джульетта была прекрасной не только в глазах Париса и Ромео?
Версия Крэнко, чем больше её смотреть, тем больше обнаруживает интереснейших деталей и деталек. Здесь продумано огромное количество мелочей, чего нельзя сказать о несчастном "Онегине".
Так, в заключительной сцене в склепе, есть визуальная составляющая, возвращающая нас в счатливую сцену у балкона: Ромео зависает на балконе, перед тем, как уйти - в склепе он зависает на стене склепа, чтобы остаться в нём навсегда.
Ещё один интересный Крэнковский штрих поразил на сей раз: Джульетта берёт кинжал Париса, чтобы заколоться. Вот ведь надо было так последовательно довести до конца идею: онa гибнет не от любви к Ромео, не он причина её смерти. Причина - её семья, их помолвка по принуждению - и как символ таковой - кинжал Париса.
Ну что ж - браво всему ансамблю. Прекрасный, совершенный трогательный Меркуцио - Хавьер Амо. Убедительный Тибальт - Матей Урбан.
Прекрасные, сыгранные в унисон с оркерстром солистами и кордебалетом сражения на шпагах, сосотавляющие собственный музыкальный контрапункт...
Лэди Капулетти - Северин Феррольер... Потрясающая танцовщица, бросившаяся сразу в глаза в вариациях в "Пахите". А здесь убедившая трагической актёрской игрой...
Ну что ж, мюнхенские небеса рыдали не даром...