Перевод немецкого текста из предыдущего поста, в котором автор пытается доказать, что Моцарт и Сальери были друзьями.
Мало какая легенда так настойчиво живёт во времени, как представление о смертельой вражде между Моцартом (1756 - 1791) и Сальери (1750 - 1825). И тем не менее она ложная. Все исторические источники больше говорят о том, что оба композитора друг друга очень ценили. Непримиримыми соперниками, напротив, были их либреттисты - Лоренцо да Понте (1749 - 1838), который работал для обоих мастеров, и Джованни Батиста Касти (1724 - 1803), который писал либретто для Сальери и для других знаменитых музыкантов. Они конкурировали как за место императорского придворного поэта, так и за благосклонность публики. Особенно вредно клевета на репутацию Сальери отразилась на его опере "La grotta di Trofonio“. Эта взбалмошная комедия является очаровательной "сестрой" „Così fan tutte“ и, собственно, её непосредственной предшественницей. Эта вещь наверняка вдохновила не только да Понте, но и Моцарта и подвигла их на подражание. То, что они оба были с ней знакомы, сомнений не вызывает, поскольку в том же году, когда состоялась её премьера, имела место маленькая сенсация: Моцарт и Сальери совместно написали кантату!
К сожалению, её ноты исчезли, но, несмотря на это, произведение является важным доказательством дружеских отношений между Вольфгангом Амадеусом М. и Антонио С. и зарегистрировано в списке произведений Моцарта под номером KV 477a. Кантата для голоса и фортепьяно, премьера которой состоялась 18 октября 1785 года в Вене, называется „Per la ricuperata salute di Ofelia" - "На выздоровление Офелии" и посвящена певице Нэнси Стораче (1765 - 1817), которая исполняла партию Офелии на премьере „La grotta di Trofonio“ 12 октября, но затем тяжело заболела. Как Сальери, так и Моцарт были так обрадованны её выздорoвлению, что праздновали возвращение на венскую сцену любимой певицы этим совместным произведением на текст да Понте. После этого Нэнси Стораче ещё часто пела Офелию в опере Сальери, которая тогда была невероятно любима, и вызывала этим всеобщее восхищение, а также она первой исполнила партию Сюзанны в "Женитьбе Фигаро" Моцарта, которая в начале была не так успешна. Затем Моцарт написал „Così fan tutte“ в 1789 году и почти в каждой арии мы находим влияние „Grotta di Trofonio“, которая, вероятно, глубоко врезалась в его сознание. У Моцарта также присутствуют две сестры с совершенно противоположным темпераментом, как Офелия и Дори у Сальери, а его философ Альфонсо является удачной смесью из Трофонио, экспериментирующего колдуна, и Аристоне - отца обеих девушек, похваляющегося своими знаниями. Моцарт, предположительно, ценил Сальери не только как музыканта, но и как учителя, поскольку он отправил к нему в обучение своего сына Франца Ксавера.
Кроме того, есть несколько ставших в последствии знаменитыми музыкантов, которые обучались у обоих мастеров: Людвиг ван Бетховен, Луиджи Керубини, Карл Черни, Джакомо Мейербер, Антон Райха, Франц Шуберт, Симон Зехтер и другие. Уже в 1824 году один из читателей журнала "Дебат" протестовал в письме к редактору против упомянутой в данном журнале легенды о зависти Сальери к "вундеркинду": "Правдой является то, что Сальери часто говорил, что ария Non piú andrai (Забудь о тихой мольбе) из "Фигаро" сама по себе обладает такой ценностью, как целая хорошая опера. Но являясь создателем Tarare, La Grotta di Trofonio, Danaydes, Fallstaff должен ли он завидовать создателю "Волшебной флейты", "Дона Джованни", "Женитьбы Фигаро"? Разрешите в этом усомниться." Этим читателем был действующий директор придворного театра в Вене Мориц граф Дитрихштайн-Прослау-Лесли (1775 - 1864), который ещё лично был знаком с Сальери. Дополнительным доказательством того, что благосклонное мнение коллеги Сальери было ему важно, мы находим в последнем сохранившемся письме Моцарта к его жене Констанце от 14 октября 1791 года, т.е. за восемь недель до смерти, где он сообщает о том, что взял Сальери с собой на представление "Волшебной флейты" и был очень обрадован его похвалой: " Вчера, в четверг, 13-го Хофер был со мной загородом у Карла, мы вместе обедали, затем поехали в город, в 6 часов я заехал с коляской за Сальери и Кавальери и отвёз их в ложу - затем я быстро пошёл за мама и Карлом, которых оставил у Карла.
Ты не можешь себе представить, как они оба хорошо себя вели - как им понравилась не только моя музыка, но и либретто, и всё вместе. Они оба сказали, что эта опера достойна того, чтобы быть исполненной на самом большом празднике перед величайшим монархом - и они непременно будут её очень часто смотреть, поскольку они ещё никогда не видели более прекрасного и приятного спектакля. - Он слушал и смотрел со всем своим внимание и начиная с симфонии и кончая последним хоровым отрывком не было ни одной вещи, на которую у него бы ни вырвалось "Браво" или "Белло", и они почти не могли перестать благодарить меня за эту услугу и все хотели вчера пойти в оперу. Но они должны были занять места там уже в 4 часа - и они смотрели и слушали спокойно. - После театра я попросил отвезти их домой, а я ужинал с Карлом у Хофера. - Затем я поехал с ним домой, где мы оба прекрасно поспали. (...) но то, что ты мне два дня не писала, является непростительным, но сегодня я надеюсь наверняка получить от тебя весточку. а завтра - самому поговорить с тобой и от всего сердца тебя поцеловать. Будь здорова. Навеки твой Моцарт."